Воспоминания о Светлане Голубевой, глава 1

Глава 1: "Детство было светлым..."

Девочка была маленькой и мечтала о дельфинах,
Они издалека узнавали ее по походке.
Подплывали и подставляли ей мокрые спины,
И не нужно было никакой лодки.
Никакой лодки...
З. Ященко

Больничное братство

"Со Светой я познакомилась, когда мне было 13, а ей 14 лет. В детской больнице," - рассказывает Евгения ВенлигЕвгения Венлиг - поэт, художник, автор-исполнитель, психолог, астролог, медик. Близкий друг Светланы Голубевой:"У нас обеих слабые легкие - бронхиальная астма, и в этой больнице мы регулярно проходили курс лечения, причем лежали очень подолгу, по 3-4 месяца. В начале моего с ней знакомства мы лежали в разных блоках одного отделения, нас разделял круглый холл.

В первый раз я увидела Светку, когда она пришла со своей половины в нашу (была в очередной раз вызвана на ковер к заведующей за хулиганское поведение). Кто-то из ребят сказал: «Голубева пришла». Причем, надо добавить, что это была не просто какая-то Голубева, а что это была «легендарная Голубева». Звучало слово «Голубева», и все уже задавались вопросами - что она сказала, что она сделала, куда она пошла, с кем она виделась, Света - легенда. Я до этого ее никогда не видела и спрашиваю: «Где? Покажите мне Голубеву». И вот в конце нашего длиннющего, где-то примерно пятидесятиметрового коридора, открывается дверь, и там стоит девушка: темная челка на глаза, рубашка клетчатая навыпуск, джинсы и шлепки какие-то, и все это с такими вот резкими движениями. Один миг, один взгляд, но мне его было достаточно, чтобы почувствовать ту бешеную энергетику, которая шла от этого человека, этой девочки-пацанки (взялся бы кто-нибудь изучить тему «преодоление пространства флюидами» - может, нобелевскую премию получил бы). В поздние годы Светка очень по-разному одевалась: могла быть бизнес-леди, могла выглядеть как спортсменка-комсомолка или партизан, только что выползший из лесу и с удивлением обнаруживший, что война уже закончилась, но самой любимой одеждой у нее так и остались джинсы и рубашка навыпуск.

После этой встречи мне, разумеется, сразу стало понятно, чего до сих пор не хватало для полного счастья, и в письме маме я написала: «Мама, привези мне джинсы и рубашку в клетку». Причем у меня такой одежды дома не водилось, и бедная мама искала в наше скудное время джинсы и таки нашла (причем не те, в которых сейчас все рассекают, а из искусственной джинсовой ткани, но от этого не менее ценные). На Светку многие равнялись.

Еще у нас такая фишка была: рубашка потоньше внизу, рубашка поплотнее наверху. Тогда на Светку дежурными медсестрами в очередной раз устраивалась облава, они пытались укоротить ей челку, ругали, что она зрение себе так испортит, а Голубева, прячась под своей челкой, нагло ухмылялась и не давалась в руки медсестрам. У меня, конечно, тоже челка стала отрастать бешеными темпами. Причем, конечно же, сама по себе.

Скоро меня выписали, но я снова сделала так, чтобы обратно вернуться, «заболела». Мне не нравилось «на воле», ведь там школа, где нужно догонять, домашние обязанности и главное – нет Голубевой. Я быстренько «заболеваю» и прихожу сама в больничку. Говорю: «Что-то плохо мне, не весело», и меня прямо из приемного покоя оформляют на отделение. Попросила, чтобы меня в тот блок положили, где Светка была. Голубева меня завидев, цинично так усмехнулась: «Что, вернулась?», а сама рада-радешенька была, что из старших ей опять есть с кем свои аферы проворачивать.